Блог Елены Лапиной

Не то, чтобы я была знатоком кино, но оно симпатично мне как жанр. А за всем, что нравится, приятно наблюдать. И по моим наблюдениям, со времени появления кинематограф развивается совершенно определенным образом. В начале появляется некий «мистер Фест», несущий определенную новую идею. Затем – «мистер Сэконд» и прочие мистеры, которые эту идею подхватывают и развивают как могут, в меру своих талантов и сил. Вырабатывается и закрепляется некий привычный современникам киноформат со своими шаблонами сюжетов и киногероев, спецификой съемок. В этих рамках рождается много новых, хороших, талантливых картин, совершенствуются технологии и подача. Но все это в пределах уже обозначенных границ. И когда определенная форма и определенная подача становятся для зрителей привычными, единственно возможными и незыблемыми, появляется новый «мистер Фест» и предлагает нам что-то принципиально иное.

Анализируя тенденции кинематографа последних лет, я замечаю, что все больше сюжетов, героев, кинематографических приемов, новых форм киноязыка вращается вокруг экспериментов с физической реальностью. Большая часть из которых подвергает сомнению безусловность окружающей нас действительности или таких ее базовых структур, как время и пространство. Подобного рода эксперименты могут быть организованы по-разному. Например, как в «Матрице» Энди и Лари Вачовски сама окружающая героев и нас, идентифицирующихся с ними зрителей, реальность тотально ставится под сомнение: действительность оборачивается кажимостью, навязанной иллюзией, обманом. В другом мейнстримовском фильме – «Загадочная история Бенджамина Батона» Дэвида Финчера – под сомнение ставится незыблемость времени.  Точнее, ход субъективного времени героя противопоставляется ходу времени внешнего мира и течет в обратной ему последовательности.

В качестве кинематографического приема обратный ход времени используется и в авторском фильме Гаспара Ноэ «Необратимость», где рассказ движется с конца истории через середину к началу. А в относительно недавнем фильме Жако Ван Дормеля «Господин никто» многочисленные реальности существуют и развиваются одновременно, будучи обусловлены различными выборами героя. Здесь до логического совершенства доведена идея «параллельности миров», заявленная в фильмах «Эффект бабочки» Эрика Бресса и Макки Грубера и «Осторожно двери закрываются» Питера Хауитта. Не менее интересен в этом отношении фильм режиссера Кристофера Боэ «Реконструкция», герой которого, выбирая другую женщину, буквально попадает и в другое пространство. А такие  картины как «Игры разума», «Начало» и «Вечное сияние чистого разума» ясно показывают нам, что единственной мерой  реальности реального в этой неразберихе является сам человек.

Таким образом, кино последних лет на новом витке возвращает нас к античной идее о том, что «человек есть мера всех вещей: существующих – что они существуют, несуществующих – что они не существуют». Похоже, что в современном мире, где буквально все подвергается сомнению –  поэтому приведенные сюжеты, герои и приемы и вызывают у зрителя такой резонанс – человек, обнаруживающий и задающий свою систему координат, до физических пространства и времени, и есть новый герой.