Вторую мировую часто называют "войной моторов". Но моторы не рождаются и не лечатся без посторонней помощи.Результаты войны в значительной степени зависели от работников, создававших и ремонтировавших технику.
По части ремонта наибольшие чудеса творили немцы. Ставка на традиционно высокое мастерство создала службу, сопоставимую по возможностям с крупными заводами. Даже система учета потерь техники строилась исходя из того, что танк остается на балансе, пока цела хотя бы табличка с заводским номером: остальное к ней прикрутят и приварят в мастерской.
Советские рабочие обладали в среднем куда меньшим опытом. Соответственно, и ремонтные службы в строевых частях у нас были заметно слабее. Если самолеты - сравнительно немногочисленные - по возможности еще чинились на аэродромах, то танк, чьи повреждения не мог устранить сам экипаж при помощи простейшего оборудования (так, козловой кран для извлечения мотора крепился прямо к опорам на самой броне), отправлялся в тыл на ремонтный завод либо вовсе списывался и заменялся новым, с конвейера.
Зато у нас было несравнимо лучше отлажено серийное производство. Ибо его рассчитывали прежде всего на неопытных рабочих.
Великий конструктор артиллерии Василий Гаврилович Грабин с началом войны радикально изменил устройство своих пушек: устранил едва ли не все технологические операции, требующие высокого индивидуального мастерства. В результате горьковский завод № 92 имени Сталина увеличил выпуск в 18 раз: одних трехдюймовок ЗиС-3 там за войну сделали сотню тысяч.
Т-34 военных лет явно грубее первых образцов. Например, щели в люках моторного отделения так выросли, что немецкие пехотинцы ухитрялись, пропустив танк над собой и прыгнув на него сзади, без особого труда заливать туда бензин прямо из канистры и поджигать. Немалая часть броневых деталей (прежде всего башня) из катаных стали литыми: пришлось заметно нарастить толщину и соответственно утяжелить танк, чтобы сохранить прежнюю снарядостойкость. Разве что воздушный и масляный фильтры усовершенствовались - и то лишь потому, что изначальные варианты были вовсе неработоспособны.
Примеры можно множить. Едва ли не вся новая советская боевая техника обладала в среднем несколько худшими служебными характеристиками, нежели предвоенные образцы, отлаженные в расчете на неторопливый выпуск и тщательный ремонт. Зато ее стало несопоставимо больше, чем у немцев.
Результат очевиден. Немцев мы завалили, вопреки расхожему мнению, не трупами бойцов, а техникой. Потери от боевых причин в Красной Армии всего на 1/10 больше, чем в вермахте и у его союзников.
Правда, суммарные потери военнослужащих у нас выше чуть ли не наполовину. Ведь в советских лагерях, в отличие от немецких, условия для военнопленных вполне соответствовали международным конвенциям. Мы не мстили за массовую гибель наших пленных от голода, болезней и непосильного труда. Основная часть захваченных нами врагов вернулась домой, что и создало впечатляющую разницу в итоговой отчетности.
Вот кто и впрямь довольно долго заваливал врага своими телами - так это британские и американские моряки. Не военные, а торговые. Средства борьбы с германскими подводными лодками (конвои, эхолокаторы, коротковолновые, замечающие перископ радары) сформировались лишь через пару лет после начала полномасштабной войны. Да и заметное число конвойных авианосцев для противодействия пикировщикам и торпедоносцам построили далеко не сразу. До того "волчьи стаи" гросс-адмирала Карла Деница и "кондоры" рейхсмаршала Германа Геринга охотились за транспортами почти беспрепятственно.
Американцы ответили чисто индустриальным способом. Первые транспортные суда серии Liberty водоизмещением 14 150 тонн и грузоподъемностью 9 140 тонн со сварными корпусами, заложенные в начале 1941 года, строились около 230 дней. Но уже к концу 1942-го от закладки до спуска на воду проходило всего шесть недель. 18 верфей с тысячами субподрядчиков выпускали в день по три транспортника. Немцы просто не успевали их топить. Основная часть из 2 751 построенных до конца войны Liberty (а также созданных на их основе 534 сухогрузов Victory и 490 танкеров T2) до самого последнего дня боев ходила через Атлантику, обеспечивая Великобританию провиантом, советскую промышленность - стратегическим сырьем (от олова и натурального каучука до алюминия и пороха), а открывшийся в конце концов Второй фронт - оружием и боеприпасами. Да и необъятные пустые просторы тихоокеанского театра военных действий переходили под американский контроль не столько усилиями боевых кораблей, сколько по мере развития транспортного флота.
В целом Вторая мировая знаменовала полный разрыв со старинной ремесленной традицией бережного отношения к вещам. Сейчас старый подход бытует разве что в самых нищих уголках планеты. В самом деле, если ручная работа по замене крана переносной газовой плиты стоит едва ли не четверть самой плиты - куда проще не возиться с починкой, а купить новую. Новые часы - на протяжении нескольких веков символ механического искусства - обходятся, как правило, в несколько раз дешевле услуг часовщика. (Правда, за часами долго сохранялась роль показателя благосостояния тех, кто мог себе позволить владеть таким чудом техники - и несколько фирм все еще делают механические игрушки ценой с хороший автомобиль, заслуживающие помощи мастера.)
Зато та же война ярко проявила роль умелого человека.
Легендарную линию Мажино - лучшую в мире систему укреплений - германская пехота прошла насквозь за двое суток практически без потерь. Немцы еще к концу Первой мировой выработали технологию прорыва таких систем. Британские войска в Северной Африке потратили около года (и сменили трех командующих), чтобы научиться не отступать перед Роммелем, имея хотя бы трехкратный перевес в силах на направлении немецкого удара, - хотя обычно такой перевес достаточен для успешного наступления.
Советская армия перед войной имела больше техники, чем германская. Но только к середине 1943 года научилась ее использовать. Тогда и стали регулярными наши успехи. А предвоенные запасы потеряны потому, что их не умели быстро и массированно перебрасывать на направление удара, и они гибли по частям.
Моряки союзников геройствовали не самоубийственно: в конвоях была неплохо организована система спасения экипажей. Спасали и сбитых над морем летчиков: президент (1989-1993) Джордж Герберт Уокер Буш в 1944-м на надувном плоту ждал четыре часа, пока его искала субмарина. Легенды о самурайском духе, воспринятые без анализа, помешали японцам создать нечто подобное. В результате, потеряв в битве при атолле Полпути (Midway) в 1942-м четыре ударных авианосца, Япония в дальнейшем так и не возродила мощь своей авиации. Утонули сотни лучших пилотов с первоклассным боевым опытом.
В мирное время ценность человека не столь очевидна. О ней можно судить скорее по косвенным признакам. Так, анекдот с ключевой фразой "Этих детей отмывать будем или новых сделаем?" мог появиться, только когда десяток родов в одной семье из общепринятой нормы стал редчайшим исключением, - идея производства людей "с запасом" теперь воспринимается как антигуманная. Нынешние успехи медицины в поддержании жизнедеятельности и даже активности тяжелейших инвалидов и безнадежных больных наглядно показывают не только совершенство науки, но и общепринятую веру в необходимость любых затрат ради каждой жизни.
Общество в целом и наука в частности уже несколько десятилетий активно реабилитирует даже тех, чьи возможности в любом случае останутся заведомо слишком малы. Начали с совершенствования протезов для инвалидов (еще в Первую мировую) - а сегодня отчетливы перспективы создания экзоскелетов для людей с общими расстройствами мышечной системы и даже нервного управления ею. Начали с восстановления навыков речи после контузий - а нынче обучают осмысленному внятному общению страдающих тяжелейшими врожденными поражениями головного мозга.
По мере совершенствования технологий падает цена материальных благ. Соответственно, относительно дорожают блага нематериальные. Прогресс всего человечества придает ценность жизни каждого человека.
Опубликовано в журнале "Бизнес-журнал" №9 от 06 Мая 2008 года.
